Интеграция ВПК-гражданского сектора и цифровой суверенитет

Интенсивное развитие ВПК Турции стало притчей во языцех. А недавно стало известно о создании собственной социальной платформы NEXT.

Как связаны эти 2 сферы, кроме того что обе они ассоциируются с именем Сельчука Байрактара? И какова ситуация в странах-«пионерах» в области интеграции оборонного и гражданcкого сектора? И какую роль во всем этом занимают соцсети?

Известно, что развитие оборонной промышленности и научных исследований привело к бурному развитию гражданского сектора во многих странах. Важные изобретения, так называемые двойного назначения (Dual-Use Technology) - результат интеграции этих секторов экономики.

Если США в своей конкуренции с СССР стали пионерами в этой области, то нынешний конкурент США-Китай также активен и преуспевает в этой области.

Примеры из истории впечатляют. Военные и космические технологии стали источником фундаментальных инноваций в гражданской сфере. Скотч, суперклей и микроволновка, используемые ныне в быту, являются яркими примерами-продукцией военных технологий.

Например, цифровые камеры также были разработаны в 1960-х и 1970-х годах в разгар холодной войны для миссий воздушного и космического наблюдения с целью получения изображений объектов и объектов противника с высоким разрешением. Позже они превратились в цифровые зеркальные камеры, с которыми мы все знакомы сегодня. Один из первых коммерчески доступных цифровых фотоаппаратов был выпущен в 1980-х годах, а в сотовых телефонах они впервые появились в начале 2000-х годов.

Сам Интернет имеет военное происхождение и был разработан на основе проекта Advanced Research Projects Agency Network-ARPANET, курируемого Управлением перспективных исследовательских проектов Пентагона (ARPA) в сотрудничестве с исследователями из университетов Западного побережья (Стэнфорд, Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, Калифорнийский технологический институт) в 1960-70-ые годы.

После терактов 11 сентября в США признали ценность цифровых инфраструктур и технологий – от центров обработки данных до алгоритмов машинного обучения, – которые развивались в американских цифровых корпорациях. Были установлены новые отношения, разрушающие первоначальный образ культуры Кремниевой долины, независимой от государства и удалённой от ВПК.

Одним из примером служит система геореференции, разработанная Alphabet (тогда Google) - Google Earth, которая обеспечивает работу одного из её самых популярных приложений -Google Maps. Google Earth - результат одной из первых инвестиций Q-Tel, венчурной компании, основанной ЦРУ в 1999 году с целью привлечения лучших стартапов. В данном случае получателем инвестиций стал стартап из Сан-Франциско Keyhole, разработавший EarthViewer, предшественника Google Earth. В 2004 году Google приобрела Keyhole за нераскрытую сумму, обновила программное обеспечение и в 2005 году выпустила Google Earth в качестве одной из своих флагманских инноваций.

С начала 2000-х отношения Google с военными и разведывательными службами США становятся всё более тесными, особенно в области технологий, направленных на обработку и интерпретацию спутниковых снимков.

Управление центрами обработки данных, облачными технологиями, подводными кабелями, системами искусственного интеллекта, предназначенными для предотвращения кибератак, или инфраструктурой, обеспечивающей связь в зонах конфликтов, превратило американские цифровые корпорации в «глаза и уши» своего правительства, как внутри страны, так и за рубежом. Они получают доступ к критически важной информации и развивают уникальные компетенции; это даёт им беспрецедентное преимущество перед правительством, и их власть вряд ли может быть оспорена государственной политикой, преследующей иные цели (например, антимонопольным регулированием).

В Китае гражданско-военная интеграция была включена в национальную стратегию в 2015 году, а 2017 году китайское правительство включило конверсию технологий двойного назначения в свои национальные планы развития.

Согласно этому, оборонное ведомство должно было быть преобразовано в современную и передовую военную силу. Военно-промышленная база Поднебесной была поддержана дальнейшими оборонными исследованиями и разработками, а также интеграцией гражданской и военной промышленности. Эти реформы помогли Китаю выйти на международный рынок вооружений.

И не только вооружения. Китай выстраивает масштабную стратегию военно-гражданского слияния, направленную на превращение оборонной промышленности в драйвер технологического развития. Через этот процесс формируется новая модель госполитики, где оборонка, коммерция, наука и государство действуют единым технологическим конгломератом.

Отмечая производственные мощности оборонки КНР для гражданских нужд, можно привести следующие примеры: с 1980-х годов десятки предприятий ВПК стали собирать мотоциклы, автобусы, автомобили, телевизоры, фотоаппараты, бытовую технику, а к середине 1990-х около 70 % такси, 65 % мотоциклов, 20 % камер производились на основе оборонных мощностей.

Как отмечают эксперты, в нынешних условиях растущая угроза цифровых атак и зависимости от зарубежных платформ побуждает государства к структурной интеграции обороны и цифровой инфраструктуры. Концепция цифрового или технологического суверенитета предусматривает государственный контроль над критической ИКТ-инфраструктурой, чтобы защитить национальные интересы, включая безопасность и общественный порядок. ИКТ-инфраструктура в свою очередь- это вся инфраструктура и системы информационных и коммуникационных технологий (включая программное обеспечение, аппаратные средства, встроенное ПО, сети и веб-сайты).

Развитие ВПК, особенно в цифровом направлении (ИИ, кибербезопасность, C2-системы), создаёт базис для развития национальных соцсетей и платформ, которые могут заменять или контролировать иностранные сервисы.

Развитие военно-промышленного комплекса- это не только забота о безопасности страны, но и высокая прибыль. Официальные данные подтверждают, тот факт, что оборонная промышленность Турции приносит в 10 раз больше доходов, чем экспорт гражданского сектора. В настоящее время Турция заключила много выгодных контрактов от Италии до Индонезии.

На примере Турции интеграция ВПК и гражданского сектора стоит отметить применение БЛА не только для борьбы с террором, но и для выявления очагов пожаров или для поиска преступников или пропавших лиц. Демонстрация турецких новинок проводится в рамках TEKNOFEST. Именно его команда подготовила Next Teknofest Sosyal.

Как известно, многие страны создают свои собственные социальные сети по многим причинам: контроль контента, техническая независимость, культурная адаптация и государственная поддержка.

Наряду с США, Россией, Китаем имеющих собственные платформы и системы мгновенного обмена сообщениями, свои национальные соцсети и мессенджеры имеются также в Иране (Rubika), Индии (Коо) и Африке (Mivasocial). Указанные примеры не только популярны внутри своих стран, но и отражают тенденцию к цифровому суверенитету, хотя, например в случае и Африкой, не всегда наличие национальной соцсети означает участие ВПК.

В странах с сильной оборонкой (КНР, РФ, Иран) соцсети часто являются частью стратегии информационного контроля и безопасности.

В странах со средним или слабым ВПК (Индия, Того) соцсети развиваются по рыночной или политико-культурной логике, а не как продукт оборонных технологий. Индийский Коо - локальный аналог Twitter, создан в 2020–2021 гг. в частном секторе как ответ на политические споры между правительством и Twitter и здесь прямая связь с ВПК отсутствует. Вместе с тем есть связь с концепцией технологического суверенитета, активно продвигаемой правительством в рамках инициативы Digital India. Что касается Mivasocial - это африканская соцсеть, ориентированная на диаспору и местный рынок, это больше исключение, так как здесь нет участия национального ВПК (у Того крайне ограниченные оборонные мощности), основные мотивы - экономическая ниша, культурная идентичность и локализация контента.

Объявляя о создании социальной платформы Next Teknofest Social, Байрактар подчеркнул, что проект является частью долгосрочного цифрового суверенитета Турции и отражает растущую потребность в контролируемых, независимых каналах связи и коммуникации.

Отвечая на вопрос: что стало поворотным в создании данной платформы, Байрактар отметил удаление его аккаунта в LinkedIn за выражение соболезнования по Исмаилу Хание и добавил: «Пока вы не предложите альтернативную платформу, никакие жалобы не помогут. Это всё равно что использовать чужие беспилотники- когда им вздумается, они просто выключают тебе систему».

Говоря о новой платформе, он заявил: «Мы представляем среду обмена информацией, свободную от фейковых аккаунтов, дезинформации, оскорблений, психологического насилия, злоупотреблений и алгоритмического вмешательства, где царит свободная, независимая, прозрачная и инклюзивная цифровая среда». На его призыв откликнулись тысячи человек и учреждений, за неполную неделю на NEXT было открыто более 700 тысяч аккаунтов.

Кроме обмена информацией, Next Social также предлагает приложение на основе ИИ под названием T3AI, который был анонсирован как «моральный ИИ», что напоминает кризис с Grok, приложение на основе искусственного интеллекта, разработанное компанией X (Twitter).

На днях же Сельчук Байрактар Поделился еще одной новостью: после национальной соцсети появится и отечественное мессенджер-приложение.

В заключение стоит отметить, что исторически развитие ВПК и интеграция с гражданским сектором привело к развитию передовых стран. В нынешних условиях, когда безопасность вновь становится во главу угла, достижения ВПК вновь выступают драйвером роста, как в реальном, так и виртуальное пространстве тоже. Национальные соцсети же способствуют цифровому суверенитету стран.